Главная » 2011 » Январь » 8 » Причины, следствия и их последствия
15:16 Причины, следствия и их последствия |
Послеобеденная беседа с Кайеном всё не шла из головы, и Укитаке напрасно старался изгнать её, занявшись повседневными делами, а потом - чтением своего любимого сборника хокку.Название: Причины, следствия и их последствия
Фандом: Bleach
Автор: Tinuviel-f
Бета: AnImEsHkA_OkAnA
Пейринг: Кёраку/Укитаке, Айзен/Гин
Жанр: романс, юмор, драма, PWP
Рейтинг: NC-17
Статус: закончен.
Саммари: Укитаке пытается выяснить, почему Кайен так не хочет быть его лейтенантом.
Таймлайн: арка «Маятник»; арка после ухода предателей в Уэко.
Дисклеймер: всё - Кубо Тайто, кроме описанных здесь событий.
Так сказать, инициатор фанфика - Йеннифер Рейвен
Если что-то случается, определённо, значит, есть какая-то причина. Ликвидируешь причину - в большинстве случаев не будет и следствия. Именно на этом логическом постулате основывался Джууширо, решая вопрос о назначении офицера Шиба на пост лейтенанта. Парень с завидным упорством отказывался, но Укитаке тоже был не лыком шит. Причины регулярного «Нет, Укитаке-тайчо» волновали капитана едва ли не больше, чем сам процесс поиска и утверждения подходящей кандидатуры. Джууширо в отдельные редкие моменты позволял себе быть очень настойчивым, и для него теперь узнать всю подноготную этой истории стало делом чести. Да и вообще, Кайен был единственным хорошим вариантом, так что без борьбы тайчо не собирался от него отказываться.
Однако Джууширо испытал сильное разочарование, когда понял, что тщательно подготовленное чаепитие, подходя к своему завершению, нисколько не помогло ему в поисках пресловутой причины.
- Извините, Укитаке-тайчо, но мой ответ остаётся прежним, - Кайен, допив чай, резким движением поставил чашку на столик и решительно взглянул на командира, всю встречу излучавшего радушие и доброжелательность. – В отряде есть ещё шинигами, которые больше подходят на эту должность, чем я.
Джусанбантай тайчо слегка кивнул, скрывая за улыбкой свою досаду. У него ушло много времени и сил, чтобы организовать очередную встречу: Шиба уже, кажется, начал избегать своего капитана, конечно, кому понравится, если тебя достают одним единственным вопросом! Но Джууширо никак не мог понять, почему парень отказывается от высокого поста: у Кайена были отличные оценки в Академии, в отряде он показал себя как отличный боец и хороший руководитель! Только тот человек, у которого нет никакой цели в жизни, не будет мечтать о повышении! В конце концов, Кайен женат, молодой семьи требуются, наверное, деньги, а жалованье фукутайчо гораздо выше, чем у обычного офицера! Тогда почему он не соглашается?
- Знаешь, я уже много раз слышал от тебя эти слова, - весело ответил ему Укитаке, согревая ладонями чашку с зелёным чаем. – Но я никак не могу понять, что заставляет молодого шинигами, подающего большие надежды, каждый раз говорить мне «нет»?
Шиба удивлённо приподнял брови, ероша волосы на затылке. Глядя на замешательство своего офицера, капитан поневоле пожалел, что прямо задал такой неудобный вопрос. Это было ему несвойственно, вообще-то: Укитаке предпочитал не лезть в чужую жизнь, уважая право каждого на личную тайну, только ситуация с Кайеном мужчине несколько поднадоела. Ещё немного, и постоянные отказы начнут его даже раздражать. Так что, как думал Джууширо, подобная спешка вполне простительна, тем более другие командиры со своими подчинёнными обращаются куда невежливей.
– Неужели я такой плохой капитан?
Офицер поперхнулся и закашлялся, из-за чего недоумение Укитаке только возросло. Он сказал что-то несуразное, раз Шиба так отреагировал? Насколько Джууширо помнил, представители этого, некогда Великого, Дома никогда не отличались стеснительностью и хрупкой нервной организацией, а совсем наоборот! Некоторые могли заткнуть за пояс даже выходцев из восьмидесятого района Руконгая!
- А вы себя хорошо чувствуете, тайчо? – наконец, осведомился Кайен, и теперь уже седовласый шинигами растерялся, не зная, что ответить. – Не то, что я... как бы... ладно, просто такие вопросы вообще не в вашем стиле, капитан, - Укитаке показалось, или офицер слегка смутился?
- Да не стоит извиняться, - ещё одна улыбка, чтобы тот расслабился и перестал настороженно глазеть на начальника, ожидая выговора за нарушение субординации. Кайен же не знал, что как раз своим умением общаться, невзирая на ранги и должности, он и заслужил одобрение командира. – Я прекрасно понимаю, что никто не хочет выполнять всю бумажную работу по отряду, раз капитан не в состоянии, - с плохо скрываемым сожалением произнёс старший шинигами. Что же, ни для кого не секрет, что практически всю отчётность в тринадцатом вёл именно фукутайчо. И хотя никто из шинигами не смел сказать, что Укитаке бездельничал, Джууширо от этого вовсе не было легче. Может, он и желал бы не поднимать головы от документов, но вот судьба распорядилась совершенно по-другому.
Парнишка, сидевший напротив, пожал плечами в знак того, что со словами начальника в корне не согласен. От порыва ветра тёмные лохмы его волос встали торчком и придали Кайену такой забавный вид, что, несмотря на серьёзное выражение его лица, Укитаке едва не рассмеялся.
- Нет, тайчо, я бумаг не боюсь, - смело заявил Шиба, и в этот миг в Джууширо зажглась долгожданная надежда, что сейчас он, наконец, разберётся с запутанным делом. – Но, действительно, есть другие офицеры, которым давно уже пора на эту должность.
- О, так значит, боишься конкуренции и завистливых взглядов? – на этот раз улыбка, приправленная щепоткой колкости, превратилась в усмешку. Укитаке редко позволял себе подобное, но сейчас был как раз тот самый случай, и приём сработал безотказно: глаза Кайена вспыхнули, духовная сила взволновалась. Определённо, капитану удалось задеть его гордость. – Правда, Кайен-кун, этого от тебя я ждал меньше всего!
- Вовсе нет! – запальчиво воскликнул молодой шинигами, подавшись вперёд и оперевшись рукой на столик. – Я просто думаю, что ещё не дорос до такого поста, - уже менее пылко продолжил Кайен, вернувшись в прежнюю позу. Доброжелательность тайчо сыграла с Шибой злую шутку, позволив думать, что капитан простит ему любую резкую выходку. Парень позабыл о субординации всего лишь на секунду! – Я ведь даже не четвёртый офицер и только недавно в вашем отряде...
- Твой прежний капитан о тебе очень высокого мнения, - решил подбодрить его мужчина, поправляя волосы. После обеда разыгрался ветер, и несколько прядей, выбившихся из хвоста, лезли в лицо; Укитаке приходилось постоянно отводить их рукой. Нет, и пусть Шунсуй не настаивает: если с такой причёской множество проблем, и речи быть не может, чтобы носить волосы распущенными! – Не стоит принижать свои способности.
- Тайчо, вы же знаете, я всё равно откажусь, - твёрдо и уверенно сказал парень, давая понять, что от их разговора он уже порядком устал и не желает больше продолжать.
Джууширо и сам понял это, тихо и разочарованно вздохнул, ставя чашку с недопитым напитком обратно на столик. Предмет обстановки, очень любимый капитаном, к счастью, уцелел после вспышки Кайена, хрупкая мебель, как и её владелец, не любила такого невежливого обращения к себе. Укитаке так привык к этому столику, что поиск другого должен был превратиться в настоящую проблему...
- Я жене изменять не собираюсь, - очень-очень тихо буркнул шинигами, и капитан поднял голову, думая, что ему показалось.
- Ты что-то сказал, Кайен-кун? – Шиба почему-то насупился, воровато дёрнулся, как будто его поймали на месте преступления, и помотал головой. Странно, но ведь Джууширо, на слух не жаловавшийся, совершенно отчётливо расслышал слова про измену! – Нет? Ох, наверное, мне стоит немного отдохнуть, - рассеянно произнёс мужчина, касаясь лба пальцами. Может быть, ему правда показалось? – Сам не заметил, как устал...
- Укитаке-тайчо, так я могу быть свободен? – непривычно церемонно для себя осведомился Кайен, готовясь встать.
- Да-да, конечно!
- А вы отдыхайте, тайчо! – наставительно велел ему офицер, поднимаясь с колен. – Всё равно документацию только через неделю сдавать, мы сами управимся! – Джууширо в ответ улыбнулся, хоть улыбка получилась слегка кривоватой.
Они просидели на веранде полчаса, а результата как не было, так и нет.
- Ты лучше подумай ещё раз над моим предложением! – крикнул вдогонку своему подчинённому капитан, когда Шиба уже почти скрылся из виду. Тот махнул рукой – мол, подумаю, обязательно! – и ушёл.
Укитаке обвёл задумчивым взглядом оставленный шинигами беспорядок на столе и вздохнул, разглаживая складки на хаори. В душе после тяжёлой и бессмысленной беседы поселилось смутное беспокойство, которое мужчина не мог понять. Вроде он, наконец, услышал причину... что же, если Кайен вбил себе в голову что-то, выбить эту мысль будет очень сложно. Шиба – они все такие... Только почему-то вот в груди такое нехорошее ощущение, будто Джууширо сейчас очень тонко обманули. И кто? Кайен Шиба, прямолинейный до ужаса!
Капитан приложил ладонь к груди, задерживая дыхание и ощущая биение собственного сердца. Это сердце было чутким на такие вещи и редко обманывало, кто бы что ни говорил о простодушности джусанбантай тайчо. Одно дело – не понимать, другое – всё видеть, но прощать...
И всё же, Укитаке готов был поклясться, что его подчинённый произнёс что-то, вроде «Я жене изменять не собираюсь». Ну, или как-то так. Что бы это могло значить? Почему Кайен вообще сказал ему нечто подобное? Неужели, это и есть та самая «причина», которую Джууширо и искал?
Вечером, когда ветер немного утих и закончился ливень, капитан рискнул выбраться наружу. Послеобеденная беседа с Кайеном всё не шла из головы, и Укитаке напрасно старался изгнать её, занявшись повседневными делами, а потом - чтением своего любимого сборника хокку. Шиба не собирался изменять жене... но с кем он должен был изменять? Мысли крутились не вокруг образа тонкой, изящной снежинки из короткой строки, а вокруг той странной фразы. «Неужели... со мной?!»
Только подумав это, Джууширо закрыл себе рот ладонью, испугавшись, что сказал такую непристойную глупость в слух. Но Ками-сама, всё же очевидно... Как он раньше не понял?! В итоге книга оказалась на полке, а Укитаке, сколько позволяли силы, бегал по комнате, ища свой шарф, который убрал куда-то после холодов и не запомнил куда. На улице, конечно, не мороз, но всё-таки довольно прохладно, и Джууширо не хотелось снова очутиться на больничной койке с простудой после недавнего приступа.
То, что ему одному правильных выводов не сделать, было ясно, как белый день. Укитаке бился над загадкой таинственных отказов Шибы Кайена две недели, и с таким же успехом мог потратить на это куда больше времени. Должность продолжала пустовать, и скоро уже Ямамото-сетайчо спросит у ученика, когда он, наконец, назначит себе второго офицера. Управиться нужно до нравоучительной беседы, и потому тайчо, в конце концов, решил поделиться наболевшим с другом: несмотря на своё происхождение, Кёраку был гораздо ближе к простым шинигами, чем тот же Укитаке. Наверное, и понять Кайена ему будет проще.
Шунсуй обнаружился, как и предполагалось, у себя – в холодную погоду тайчо восьмого спускался с крыши в комнаты и пил там, мотивируя это заботой о здоровье. Задержавшись на лестнице, седовласый шинигами поискал реяцу Ядомару-фукутайчо – ему не хотелось, чтобы лейтенант прервала их беседу. Но её духовной силы не наблюдалось в радиусе нескольких сотен метров, и Джууширо сделал вывод, что девушка, наверное, удалилась на территорию другого отряда, раз её тайчо всё равно не работает.
- Яре-яре, какие люди в такое ненастье выбрались из дома! – стоило Укитаке лишь возникнуть на пороге комнаты, как за него тут же подняли саке. Кёраку, сидевший без кимоно и хаори, по-турецки подобрал ноги и, лихо опрокинув в себя одну пиалу, тут же наполнил другую.
- Прости, что без приглашения, Шунсуй, но у меня дело к тебе, - тут же заявил седовласый шинигами, пока ему не предложили выпить и не сбили с нужного настроя. Джууширо быстро пересёк комнату, разматывая шарф, и опустился на пол рядом с другом, знаком отказываясь от выпивки.
- Дело? – заинтересованность, мелькнувшая в глазах хачибантай тайчо при появлении приятеля, сразу исчезла, едва было произнесено это магическое слово. – Помилуй, Джуу-чан, скоро ночь на дворе, а у тебя дело! Моя Лиза-чан всегда начинает с утра работать, вот брал бы с неё пример! Что же ты так поздно спохватился, а? – Шунсуй оглушительно рассмеялся, откидываясь на спину. При этом шинигами так ловко удержал пиалу, до краёв наполненную саке, что ни капельки не пролилось на пол. Профессионал... – Ладно-ладно, прости, - фыркая от сдерживаемого смеха, пробормотал он, натолкнувшись взглядом на сердитое лицо товарища. – Но всё-таки, Укитаке, ты сильно рисковал, придя ко мне с делом вечером... ты же знаешь, вечерами я обычно в том ещё состоянии.
- Я знаю, - отозвался тот, игнорируя обидную насмешку. – Только, кроме тебя, пожалуй, мне никто не сможет помочь.
- Серьёзно? – Шунсуй даже поставил недопитую пиалку назад на столик и с любопытством придвинулся поближе к другу. – Боги, ну если Джуу-чан пришёл ко мне в такой холод, вечером, да ещё и сказал, что никто другой не справится, я просто обязан... хотя бы выслушать его, - выкрутился тайчо и приготовился внимать повествованию.
Повздыхав и посетовав на собственное полное бессилие в этом вопросе, Джууширо всё-таки пересказал ему о бесплодных попытках заполучить себе лейтенанта и события последней встречи с единственным кандидатом на эту должность. Шун-чан хмурился, старательно изображал интерес, но актёрский талант второму сыну Дома Кёраку от природы не достался, и под конец мужчина и вовсе начал откровенно зевать. Однако фраза про измену его тоже зацепила, так что по окончании истории Шунсуй потёр ключицу и подпёр рукой подбородок.
- Ну-ну, Джууширо, задал ты себе и мне задачку! - задумчиво изрёк он, меряя взглядом саке. - Крепкий орешек он, этот твой Шиба! Хотя... у них у каждого тараканы в голове...
- Шунсуй! – одёрнул того Укитаке. – Кое у кого тараканы не хуже, - не удержался он. Кёраку только засмеялся в ответ.
- Ладно, раз на меня одна надежда, то уж постараюсь – ради Джуу-чана, - подмигнул ему друг, тряхнув головой. – Стопроцентной гарантии не даю, но обещаю, хоть что-нибудь да разузнаю, - Джууширо весь засиял, когда об этом услышал. Право, вся эта нервотрёпка с должностью фукутайчо скоро приведёт к бессоннице, а тайчо и так из-за своего нездоровья хорошенько настрадался. – А ты пока выпей... Выпей-выпей, небось, пока ко мне шёл, так весь замёрз, - с нажимом сказал Шунсуй, наливая из флаги во вторую пиалку. – Алкоголь убьет всех... как их? Ах да, микробов.
Капитан тринадцатого с большим сомнением посмотрел на выпивку, которую ему всё же всучил его друг, но, поколебавшись, сделал осторожный глоток. Проблема с Кайеном вот-вот решится благодаря Шунсую, и Укитаке чувствовал себя обязанным приятелю. По крайней мере, если Шун-чана это успокоит, можно было и выпить.
***
- Шунсуй! – Укитаке уже клонило в сон, и он собирался лечь спать, когда сёдзи неожиданно распахнулись, и в комнату ворвался яростный холодный ветер. В проёме возникла донельзя знакомая фигура, и Джууширо, растерянно ахнув, тут же втащил приятеля в дом, закрывая за ним двери. – С ума сошёл?! На улице град, а ты одет, словно лето на дворе!
Хачибантай тайчо ухмыльнулся, одним движением скинул мокрое кимоно и соломенную шляпу и бросил их куда-то в гол. Хозяин дома не успел и глазом моргнуть, а гость уже уселся у стола, открывая его, Укитаке, саке и разливая его по чоко.
- Джуу-чан, зачем ты выпивку прячешь? – хмыкнул Кёраку, предупреждая гневную отповедь. – Одно дело - я: у меня Лиза-чан с её нюхом на саке, но ты? У тебя лейтенанта нет, держи себе хоть сотню бутылок, никто ничего против не скажет!
Выражение лица капитана тринадцатого отряда становилось всё мрачнее и мрачнее с каждым словом, а под конец он готов был закипеть от возмущения. Этот... друг, называется, явился под полночь, каким-то образом отыскал заначку, где Джууширо прятал саке (на случай, если придётся спасать этого же самого друга от похмелья!) и нагло пил! Нагло, в одиночестве и даже не подумал ему предложить!
- Кёраку, я, конечно, многое могу понять, - терпеливо начал он, скрестив руки на груди. Шунсуй тихо хрюкнул, веселясь: вид Укитаке в юкате, всего такого расслабленного, домашнего и одновременно старающегося быть серьёзным, его ужасно забавлял. – Но объясни, пожалуйста, что ты делаешь у меня ночью, выпивая моё саке!
Фраза прозвучала так, словно больше всего седого шинигами волновало именно последнее, но сам он об этом совершенно не задумался.
- Да ты садись! – тот широким жестом похлопал по татами рядом с собой и безмятежно улыбнулся. – Я ж не просто так пришёл, Джуу-чан! Разговорчик есть... Пить будешь? - судя по его широкой ухмылке и лихорадочному блеску в глазах, сам Кёраку порядочно набрался где-то по дороге к домику в Угендоу. Джууширо, гордо держа спину, всё же присел, но от выпивки демонстративно отказался. – Ну ладно, кампай!
Укитаке проводил горестным взглядом своё саке, которым бессовестно наливался его товарищ, и понурился. Он устал за день, он хотел спать, а этого алкоголика просто так не выгонишь, Джууширо на собственном опыте знал! Звать кого-то - так потом придётся мучиться от стыда, и вопросов не оберёшься...
- Ну... – Шунсуй разлил снова и слегка насмешливо взглянул на загрустившего приятеля. – Я к тебе не с пустыми руками, знаешь ли! А ты меня так встречаешь... тебе совсем неинтересно узнать, как я рисковал собственным здоровьем, выполняя твою просьбу?
- Какую просьбу? – растерянно спросил джубантай тайчо и, спохватившись, едва не подскочил на месте. Сон сняло мгновенно, и, отведя рукой распущенные волосы, Джууширо наклонился поближе к приятелю, чувствуя, как в груди зарождается огонь нетерпения. – Так ты выяснил?
- А ты сомневался в моих способностях? Эй, Укитаке, я не ожидал такого предательства! - тот расхохотался, сопровождая свою речь удивительной для хмельного человека жестикуляцией.
Капитан тринадцатого дождался, пока развеселившийся Кёраку немного утихнет. Ладно, раз Шунсуй пришёл с новостями, можно и саке пожертвовать... всё равно, выпивка для него и предназначалась, ну, подумаешь, пригодилась раньше, чем Укитаке планировал! Джууширо уже предвкушал тот сладостный миг, когда он узнает причину странных отказов Шибы и, наконец, сможет уговорить гордеца принять его предложение. В самом же деле, нельзя быть таким твердолобым! Если предлагают – соглашайся, это ведь только один Джууширо перед ним распинался! Другие после первого отказа сразу бы нашли новых кандидатов!
- Что ты узнал?
- Нет, ты погоди, - хачибантай тайчо пьяно хихикнул. - Тебе совсем неинтересно узнать, сколько сил и здоровья я положил на это дело? Какие нагоняи получил от Лизы-чан за то, что приполз с лейтенантской попойки?
- Ты был на лейтенантской попойке?! – изумлённо воскликнул Укитаке. Всем было известно, что «встречи» фукутайчо – самые разгульные во всём Сейрейтее и редкий шинигами после них мог добраться до казарм «на своих двоих». Уже за один этот подвиг приятель Джууширо был достоин уважения: Кёраку вроде бы и мог поглощать саке в неограниченных количествах, но даже он не рисковал посещать эти гулянки слишком уж часто.
- Был. И узнал много чего интересного... очень много чего, - повторил Шунсуй, серые глаза которого вдруг хитро заблестели. Седовласый шинигами списал это на его алкогольное опьянение и приготовился слушать дальше. – Ты пить будешь?
- Что? А... нет, может быть, позже. Так ты мне расскажешь?
- А зачем я, по-твоему, здесь тогда? Всенепременно расскажу, вот только устроюсь поудобнее, - Кёраку залпом опрокинул в себя очередную пиалку и довольно потянулся, разминая мышцы. – Так вот, послушал я, что про нас говорят наши же лейтенанты, - он весьма удачно изобразил притворный ужас, - уши вянут. Слышал бы Яма-джи, так у всех отрядов была бы проблема, как у тебя. Да не волнуйся, - заметив, как вытянулось лицо его коллеги, Шунсуй усмехнулся. - Я почти всё позабыл после того, как Лиза-чан настучала по моей бедной голове.
На взгляд Укитаке, эту самую голову уж никак нельзя было назвать бедной. Она не только выдерживала ежедневные алкогольные возлияния, но и нравоучения Ямамото-сетайчо-доно, и побои Ядомару-фукутайчо, когда девушка отчаивалась заставить командира работать. Лихо тряхнув своей гривой, Кёраку положил подбородок на ладонь и, щуря глаза, протянул:
- И в лейтенантской среде ходит один слушок касательно капитана тринадцатого отряда, - тот вздрогнул. Слушок ходит? Джууширо насупился. За сотню лет, конечно, должны были появиться и слухи, и домыслы, но всё равно это звучало так... противно и отталкивающе... особенно от Шунсуя.
- Давай уже, не томи! – воскликнул он, решив, что сердиться можно будет и попозже. Кёраку тянет так, словно собирается открыть ужасную тайну! Даже если это будет какая-нибудь гадость, пусть уже скажет!
- Поговаривают, Джуу-чан, что ты гей, - выдохнул капитан восьмого отряда, обречённо прикрывая глаза. Жаль, нельзя заткнуть уши, потому что, несмотря на больные лёгкие, Укитаке иногда мог выдавать очень высокие ноты.
- Прости, Шунсуй, я кто? – робко переспросил Джууширо. Ответ Кёраку поставил его, мягко говоря, в тупик. Седовласый шинигами подозревал, что неизвестное ему слово означало нечто нехорошее, но до какой степени нехорошее? – Я не понимаю, - Шун-чан в изумлении приподнял левую бровь и так и остался сидеть с перекошенным лицом, и подозрения у Укитаке только усилились. – Наверное, новое слово с грунта, ты знаешь, я же там давно не был и маленько подотстал от времени, - шинигами нервно улыбнулся, запуская руку в волосы.
- Ты голубой, - решительно, без всяких ужимок, сообщил ему капитан восьмого отряда. – Предпочитаешь мужчин, проще говоря.
- Что?!
Возмущённый вопль человека, которому только что сообщили о его нетрадиционной ориентации, должен был бы, по идее, сейчас прокатиться над Сейрейтеем, но слабые легкие Джууширо своему хозяину этого не позволили. Его возглас оборвался полузадушенным кашлем, до того сильным, что мужчина рухнул на пол, зажав рот ладонью.
- Эй-эй, Джуу-чан, не надо так реагировать! – Кёраку бросился к нему, поднимая, но потяжелевшее тело было не так-то легко оторвать от татами.
Укитаке вцепился в чужую руку, до боли сжимая скрюченными от судорог и испуга пальцами, изогнулся в надрывном кашле. «Пожалуйста, но только не сейчас!» - мысленно взмолился шинигами, боясь, что, отняв ладонь от лица, он снова увидит на ней кровь. – «Не сейчас...» Наконец, удушающий порыв прошёл, и седоволосый капитан откинулся назад, с хрипом втягивая в себя воздух. Измученное горло немедленно отозвалось мерзкой саднящей болью.
- Ты как? – от пьяной весёлости Шунсуя не осталось и следа, когда всё зашло так далеко. - Только не волнуйся, хуже ведь будет!
- Не волноваться?! Как мне не волноваться?! – Джууширо, полулежавший у товарища на плече, убрал с мокрого от пота лба волосы и заговорил с удивительной для себя злостью. Откуда только силы взялись сердиться после такого приступа? – Это ведь не про тебя говорят, что ты голубой!.. – всплеск эмоций быстро закончился, и Укитаке задышал часто-часто, не в силах сделать глубокий вдох. – Ками-сама, да кому такое в голову пришло? Кто это мог придумать?!
- Теперь уже не дознаешься, - как-то неопределённо буркнул тот, осторожно усаживая больного на татами. Джусанбантай тайчо прокрутил в голове эту фразу, и его вдруг осенило.
- Подожди... может быть, об этом судачат не только лейтенанты, но и весь Сейрейтей?!
По угрюмому выражению лица Кёраку всё было понятно и без слов. Джууширо схватился за голову. Что ему за наказание?! Мало того, что о нём постоянно сплетничают из-за болезни, так теперь ещё и об этом... о Боги! Укитаке многое мог понять и простить, в крайнем случае, принять или смириться, но подобное!..
Хорошо, в Сообществе душ испокон веков подобные отношения не считались чем-то отвратительным, неестественным. Особенно это касалось шинигами... да и вообще тех, кто обладал духовной силой. Проводники душ чаще подбирали себе пару по уровню реяцу, не обращая внимания на пол. Шинигами невысокого ранга, к тому же, приходилось сложнее: в Руконгай не набегаешься, приходилось заводить отношения в самом Сейрейтее, а среди новобранцев заградительных отрядов девушек традиционно мало.
Исключение в плане выбора себе спутника жизни составляли только аристократические Великие дома, точнее, их наследники, которым нужно было продолжать род. Там всё было просто, понятно и закреплено Устоями клана, которые не рисковали нарушать даже младшие дети. Семья Укитаке такими строгими правилами не обременяла своих отпрысков, и над Джууширо не висела обязанность подарить дому наследника. Да, в принципе, даже если подобные законы у них и были, ему всё равно ничто не угрожало из-за болезни.
- Ками-сама... какой позор для семьи, - уныло пробормотал он. Взгляд упал на пиалку с саке, которую его товарищ неосторожно оставил на столе, и тайчо, схватив чоко, одним махом опрокинул её в себя. – Что я скажу племянникам? – продолжил вопрошать у неба (в данном случае – у потолка) мужчина, чувствуя, что перед такими обстоятельствами, как и перед своей болезнью, он совершенно бессилен.
- Да не расстраивайся ты так! – Шунсуй, как ни в чём не бывало, похлопал друга по плечу, и подлил ему из фляги саке. – Мы же не чванные аристократы, мы всё понимаем! Твоя семья ничего не скажет...
- Естественно, ничего не скажет, потому что это неправда! – разгорячено, воскликнул покрасневший Джууширо и снова проглотил обжигающую жидкость. Кёраку крякнул и разлил им в третий раз. – Шунсуй, ты ведь мой друг, почему ты веришь в этот бред?!
Хачибантай тайчо почесал затылок, серьёзно задумавшись, что с ним бывало крайне редко. Седоволосый капитан ожидал его ответа так, как будто это - самое важное событие в его жизни.
- Понимаешь, я ведь сначала не верил, - пояснил Шунсуй, почему-то отводя глаза, - но мне весьма доходчиво объяснили...
- Что же это тебе такое объяснили, что ты сразу всё понял? – если бы Укитаке мог, он, наверное, зашипел. Пожалуй, это первый раз в его жизни, когда шинигами захотелось опуститься до ехидства и сквернословия.
- Ну... например, то, что ты уже сто лет, как капитан, а до сих пор не женился. Хотя ни на что не указывает, но в глазах наших сплетников, сам понимаешь, Гиллиан превращается в Васто Лорде, - развёл руками Шунсуй. - Так, ещё говорили, что ты в Академии не присмотрел себе пару, – Джууширо пристально взглянул на друга, и тот глупо заулыбался, делая вид, что он тут совершенно ни при чём. Но вообще-то, если первое... кхм, «доказательство» придумал бы кто угодно, то вот про Академию мог знать только Кёраку! – И на службе не был замечен ни в каких отношениях...
- Боги, да я меньше всего думаю об интрижках на работе! – взмолился Укитаке, от стыда закрывая лицо ладонями. За что же ему это?! Они с Кёраку сидят и спорят об его ориентации, и Шунсуй убеждает его же, что быть голубым не стыдно! Да, кому-то не стыдно, может быть, Джууширо тоже бы ничего зазорного не чувствовал, будь он действительно таким, как во всех этих слухах. – Ну, а ты? – наконец, спросил мужчина, кое-что сообразив. – Почему про тебя ничего не говорят? Ты ведь тоже не женат!
- Вообще-то нас нельзя сравнивать, - сообщил ему друг на удивление довольным тоном. – Вспомни свой затворнический образ жизни и мой разгульный, - на физиономии капитана появилось блаженное выражение. – Вот потому-то и не говорят ничего, - добавил хачибантай тайчо, потягиваясь, как кошка.
Укитаке уселся на татами поудобнее; юката от его движения задралась выше, обнажая колени, и мужчина подобрал ноги – ему стало слишком холодно. Таким ужасно беспомощным Джууширо себя не чувствовал даже на больничной койке. Наверное, кто-то решил жестоко подшутить над капитаном или отомстить за что-то и начал распространять про него дурацкие слухи. Дурацкие-то они дурацкие, но попробуй от них отмыться... прицепится клеймо, ярлык, - так и на всю жизнь.
Видя, что товарищ совсем загрустил, Кёраку решил его подбодрить... по-своему, конечно же.
- Не расстраивайся ты так, Джуу-чан! – тайчо всучил несчастному шинигами ещё одну пиалку, которую тот немедленно выпил. – Даже про святых сплетничают! Думаешь, про Яма-джи ничего не говорят? – бедного Джууширо его объяснения нисколько не утешили, и он продолжил тоскливо взирать на опустившую ёмкость для выпивки в своей руке. Да, выпить бы не мешало... – Это сейчас - почти ничего, но вот когда он был в нашем возрасте – тогда уж точно слухов было... О, ну ладно, подними нос! – с этими словами Укитаке грубо стиснули и прижали к широкой груди. От Кёраку слабо пахло саке, его одеколоном – странный аромат, который трудно описать словами, но очень приятный – потом и множеством других запахов, совершенно разных. Терпкие, свежие, цветочные, сладкие, тяжёлые – они сплетались в единый шлейф, свидетельствовавший о том, что мужчина сегодня (а может, и вчера) отлично проводил время в разноцветной женской компании. Двухдневная щетина Шунсуя неприятно царапалась, и Джууширо, чихнув, отстранился. Вот уж не хватало, чтобы Шун-чан его обнимал... – Есть вообще-то способ покончить с этими слухами раз и навсегда, раз уж ты так беспокоишься.
Волшебных слов оказалось достаточно, чтобы полностью завладеть вниманием капитана тринадцатого отряда. Укитаке, зачарованный открывшейся возможностью, совершенно не обратил внимания на то, что приятель улыбается как-то... коварно.
- И какой же? – за те полчаса, что друг сидел у него, Джууширо уже сотню раз пожалел о том, что начал докапываться до правды. Лучше бы он согласился с доводами Шибы и назначил кого-то другого на проклятую должность лейтенанта, спал бы сейчас себе спокойно и ничего не знал... Теперь же тайчо готов был ухватиться за любую соломинку, лишь бы искоренить отвратительную ложь про себя, гулявшую в Сейрейтее.
К лейтенантам, скорее всего, эта дезинформация попала от простых шинигами – джусанбантай тайчо не допускал и мысли, что кто-то из вторых офицеров мог опуститься до такого отвратительного вранья. Но раз знают фукутайчо, то знают и их капитаны, его коллеги... и скоро пойдут косые взгляды, смешки за спиной, шепотки. А если кто-то воспримет сплетни всерьёз (Джууширо не знал, были ли среди командиров Готея лица нетрадиционной ориентации) и предложит ему встречаться?! Укитаке ещё не отошёл от ужаса, пронзившего его при этой мысли, а воображение, словно чтобы окончательно его добить, подсунуло новую картинку. У мужчины потемнело в глазах, когда он представил, что слухи могут дойти и до сетайчо. Главнокомандующий, ещё в пору преподавания в Академии, конечно, в одной из лекций говорил о тех причинах, которые побуждали шинигами выбирать себе в спутники жизни лиц своего же пола, но вряд ли он обрадуется, узнав, что один из его первых учеников... мда... Если бы эта ситуация не мешала работе, Джууширо, может быть, было легче с ней смириться, но она как раз таки мешала!
Шунсуй усмехнулся и опустил голову, глядя другу прямо в глаза.
- Сделать слухи правдой, - и прежде чем Джууширо смог ответить, положил ладонь ему на затылок и быстро приблизился, касаясь его губ своими.
Глаза Укитаке расширились от изумления и возмущения, он попытался отодвинуться, но ему не позволили. Широкие лапищи Кёраку скользнули по спине мужчины на талию и нагло, собственнически прижали седовласого шинигами к полуобнажённой груди, чтобы тот перестал вырываться. Шунсуй углубил поцелуй, раздвигая языком чужие губы; Джууширо активно сопротивлялся, пытаясь вытолкнуть его, только получилось всё наоборот – от соприкосновения языков по позвоночнику пробежал озноб, и Укитаке на несколько секунд совершенно растерялся. Слишком неожиданно и невероятно, чтобы он мог поверить, и в какой-то момент всё происходящее показалось ему кошмаром, но нет, этот поцелуй был реальным! Джууширо забарахтался, пытаясь выбраться, упёрся ладонями в грудь своему мучителю, но с таким же успехом он мог сдвинуть с места Башню раскаяния. А Шунсую, кажется, это нравилось всё больше и больше, потому что одна его рука осторожно переместилась вниз, к подолу тонкой юкаты.
- Прекрати! – наконец, ему удалось разорвать поцелуй, и, вдохнув немного воздуха, Джууширо закричал во весь голос. – Что на тебя нашло?! Что это значит, Шунсуй? – сил отпихнуть от себя обидчика по-прежнему не было, но Укитаке, стиснув зубы, всё равно старался его оттолкнуть... ну или хотя бы удержать на безопасном расстоянии.
- Ну... – карие глаза шинигами стали ещё шире, потому что чужие пальцы коснулись обнажённого колена, и Кёраку улыбнулся: его седовласое сокровище вспыхнуло мгновенно, как ночное небо перед восходом солнца. Щёки Укитаке пылали румянцем смущения, но в глазах танцевало опасное пламя, без слов говорившее, как сильно достанется капитану, если он сейчас не объяснится. – Если мы сделаем это, значит, слухи уже не будут слухами, верно? Упрекнуть тебя будет не в чем, - хачибантай тайчо погладил пальцем стройную ножку, - так что то был поцелуй и...
Удар в нос был ожидаем и предсказуем, и Шунсуй бы легко от него увернулся, но возмущённый до глубины души Джууширо вложил в эту атаку все силы и немаленькое количество реяцу. Капитана восьмого отряда отшвырнуло на середину комнаты, он кувыркнулся через голову и перевернул столик, но к счастью, все ёмкости для саке на нём уже давно опустели. Джууширо, утерев губы тыльной стороной ладони, поднялся, пошатываясь и испепеляя наглеца яростным взглядом.
Да как Кёраку мог?! Как подобная низость могла прийти ему, пусть и пьяному (хотя от предателя почти не разило саке), в голову?! Из его же собственной головы хмель выветрился мгновенно, едва шинигами коснулись чужие мужские губы. Внутри всё кипело, мужчина дрожал от гнева и усталости – не рассчитав, Укитаке использовал слишком много духовной силы - но внизу живота дало о себе знать невыносимое ощущение, тягучее и в этой ситуации совершенно неуместное.
- Что с тобой случилось, Кёраку?! Тебе наговорили про меня гадостей, и ты сразу же начал руки распускать?! Как ты низко пал!..
Тот, в мгновение ока перевернувшись, сделал капитану подсечку – по всем правилам! – и Укитаке, не договорив, рухнул на футон. Мужчину схватили за ногу, не давая и шанса отползти в сторону, и резко дёрнули. Джууширо, вскрикнув, оказался придавленным к полу, а Кёраку, схватив его за руки, навис сверху.
- На твоё опьянение это уже не спишешь! – прошипел Укитаке, тщетно вырываясь. Его держали стальной хваткой, дёргайся, не дёргайся – результат один. Беспомощную жертву профессионально зафиксировали так, чтобы она и головой двинуть не могла, о том, чтобы увернуться, и речи не шло! С лица Шунсуя совсем на чуть-чуть исчезла его обычная безмятежная улыбка, сменившись выражением грусти и нежности. Джусанбантай тайчо приказал себе не думать, что оно могло значить, и его тут же поцеловали снова, на этот раз жёстче, не церемонясь, как будто что-то доказывая.
Мужчина почувствовал, как ворочается в груди тугой душный комок. Нет, не боли... обиды. Как же обидно... его лучший друг, поддавшись на грязные сплетни, вытворяет с ним такое, пользуется тем, что из-за болезни Джууширо не сможет защититься! Укитаке сдался. То, что предателем оказался именно этот близкий ему человек, уничтожило всё желание сопротивляться. Ну и что толку-то? Кёраку таков, что заполучит желаемое рано или поздно, лучше пусть сейчас, чтобы потом, закрывшись ото всех в своём доме, зализать раны...
Шунсуй сразу почувствовал перемену: его язык мягко лизнул нёбо, словно извиняясь за грубость, и Кёраку отстранился, заискивая, губами нежно касаясь щёк, подбородка, шеи... А предмет его мечтаний зажмурился, стараясь мысленно отгородиться от реальности. Джууширо почти смирился с поселившейся в душе обидой и осознанием неизбежности того, что должно произойти; он смирился и с неожиданным поведением теперь уже бывшего друга (уж лучше он, чем кто-либо другой), но капитана вот-вот должно было предать его собственное тело... и с этим совладать оказалось куда сложней.
- Боги, ну не делай ты такое лицо! – заст
|
|
Категория: Новости |
Просмотров: 228 |
Добавил: mortyand
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
