Главное отличие германских племен – воинственность и стремление порабощать своих соседей, привели к тому, что немцы распространились по всей Европе.1979 г. В четырнадцать лет я совершил свой первый вояж за рубеж, хотя зарубежной эту страну можно было назвать тогда лишь с натяжкой. Для нас она была — братская Германская Демократическая Республика. Обычно я вспоминаю про эту страну с благовением, потому что самая первая любовь случилось у меня, именно, в ГДР.
Как известно, немецкие племена существуют на планете очень давно. Англы, франки, саксы – все это германские племена, которые и явились прародителями современных немцев, французов и англичан. Главное отличие германских племен – воинственность и стремление порабощать своих соседей, привели к тому, что немцы распространились по всей Европе. Именно германское племя вандалов уничтожило столицу Древнего Рима, из-за чего слово ‘вандал’ стало антонимом слова ‘разрушитель’. Впоследствии немцы придумали себе новое название: deutsch (дойч), что переводится, как ‘народ’. Славяне же стали называть германцев – немцами, от слова ‘немой’, то есть, говорящей на другом языке. Из-за чрезмерной воинственности, немцы потихоньку прибирали к рукам всю Европу, постоянно меня названия своих государств: Тевтонский орден, Пруссия, а в 1871 году – Германская империя или второй рейх. В 1914 году немцы проиграли первую мировую войну, и разрушенная империя превратилась в Веймарскую республику, а после поражения во второй мировой войне, Германия оказалась расколотой на две части, одна из которых стала — ГДР с братским нам немецким народом, а вторая превратилась в Федеративную республику Германии, где воцарился капитализм.
Наша туристическая группа состояла из капризных детей преуспевающих липецких руководителей, а ехали мы в город- побратим, который называется — Котбус. На правах этого межгосударственного братства, обмен детскими туристическими группами совершался довольно часто, а так как из СССР было вообще трудно уехать, то наша поездка в поезде вылилась в обсуждение предстоящих экскурсий по Германии и игру в карты на отжимания. Параллельно мы выясняли, кто из кураторов, стучит на КГБ. Одним из этих кураторов был бородатый брюнет с соответствующей кличкой ‘Борода’, который сразу же стал наращивать в нашей группе железную дисциплину. В связи с этим мы его дико возненавидели, а по приезду в Котбус, кто-то нарисовал в туалете его портрет, снабдив не пристойными подписями на русском языке. Борода обнаглел настолько, что делал нам замечания по любому поводу, но его никто не слушал – приехав в немецкий лагерь, мы думали только о том, как познакомиться с немками, и еще выясняли отношения между сформировавшимися группировками. Моим другом стал Дмитрий Беленко — крепкий парнишка, с которым мы организовались в некий независимый блок, поставив себе, цель не слушаться Бороду и отдыхать в Германии так, как нам захочется. Через нескольких дней многие мои соотечественники уже гуляли с разными фройлин, но я приглядел себе совсем другую красавицу, по имени Александра Кузовлева, которая приехала в ГДР из липецкого села Конь-Колодезь, вместе со своим братом Алексеем, с которым я впоследствии служил два года в армии в Москве. Вот, именно, Сашутка и всколыхнула во мне чувства, которые называются первой любовью, и первым в своей жизни поцелуем, я наградил, именно, ее. Стоит заметить, что через несколько лет, после нашего знакомства, Сашутка стала чемпионом России по пулевой стрельбе и членом молодежной сборной СССР.
Поездка в Германию отвлекла нас от советского образа жизни – все же Германская Демократическая Республика была страной, в которой уже жевали жвачку.
На фото: Мы в Котбусе. Александра Кузовлева.
Здесь были очень популярны группы ‘Пудис’ и ‘Карат’, а еще, тут дико хотелось подраться, потому что в лагере было скучно, и ссоры вспыхивали по любым пустякам. Кураторы сбивались с ног, пытаясь предотвратить череду конфликтов, вспыхивавших в отряде, но потом просто махнули рукой. По всей видимости, стучать в КГБ ни Борода и ни его коллеги не собирались, потому что сами бы получили в тык. Была здесь крупная драка и у меня. Произошла она во время празднования дня СССР, когда по приказу наших кураторов, мы напялили на себя белые рубашки, и повязали красные галстуки. День СССР проводился в лагере не официально, в этот день, мы должны были ходить по лагерю строем, всем своим видом давая понять, что враг не пройдет. Немцы не обращали на это внимание – ГДР был основным союзником СССР и посмеиваться над тем, как маршируют несколько десятков липецких клоунов, здесь было не принято. В обед в столовую приехала русская солдатская военно-полевая кухня, которая накормила всех кашей.
Мой соперник был обнаглевший соотечественник, имени которого я не помню, и конфликт произошел из-за пачки немецкого печенья в красивой обертке, которая принадлежала ему. В советское время наши производители не утруждались в дизайне упаковок – в магазинах ириски, печенье и пряники лежали в простых целлофановых пакетах, и, если продавец хотел их обозначить, он просто брал шариковую ручку и подписывал: ириски. Немцы же уже тогда стремились, чтобы их товар выглядел хорошо. И, вот получилось так, что я зашел в гости в соседний домик, а там, на столе лежала пачка печенья. Когда я взял ее в руки, чтобы рассмотреть упаковку, хозяин пачки подумал, что я хочу его съесть, и выкрикнул какую-то критику. В общем, после драки, он остался с выбитым зубом, а я раскроил себе палец практически до кости. Меня тут же направили в травмпункт, где палец перебинтовали и залили водкой. Это стало для меня новой неожиданностью, потому что у нас, все подобные травмы предпочитают лечить йодом.
После поездки в ГДР мы еще некоторое время перезванивались с Сашуткой, но так как она была далеко, я стал увлекаться другими девушками, а в 1991 году, вообще, решил жениться. Нельзя сказать, что это была сильно навязчивая идея, просто мне уже 24 года, и все мои друзья обзавелись семьями. Но так как мысль созрела и была подкреплена наблюдениями, что свадьба – это очень весело, осталось только найти девушку, в которую можно влюбиться. И я начал ее искать.
К тому времени я уже был свидетелем на нескольких свадьбах, женив пять своих друзей. Не знаю, почему друзья выбирали в свидетели, именно, меня, но отказать я не мог, и к пятой свадьбе стал вполне опытным другом жениха, способным разруливать самые сложные свадебные ситуации.
Свидетель на свадьбе играет главную роль после новобрачных. Он не только целуется со свидетельницей, радуя гостей, отчаянно хлопающих в ладоши, но еще и помогает им ориентироваться в напитках и закусках, а также следит за тем, чтобы наиболее дерзкие отдыхающие не конфликтовали друг с другом и с остальными. Например, в деревне Солдатское, где мой друг детства Коля Евдокимов нашел себе жену, едва мы со свидетельницей залезли пообщаться на чердак, как гости тут же стали меня искать, - их алкогольное опьянение не позволяло самостоятельно обнаружить бутылку водки, которая стояла около их носа. Когда же они налакались в полный рост, и им захотелось погонять по деревне прохожих, для напутственного слова снова потребовался свидетель.
Я свидетель на свадьбе у Алексея Зайцева и Алексея Кудаева.
В тоже время, постоянные придирки: Cвидетель, где водка? Свидетель, где стул? Свидетель, что ты как, не свидетель? – только на первый взгляд кажутся не обидными. На самом деле, они раздражают так, что ты не знаешь, как себя сдерживать. Например, аранжировщик моего музыкального проекта ‘Астероид 517’, Алексей Зайцев женился в годы сухого закона, когда Горбачев ввел жесткие запреты на спиртное, и безалкогольные свадьбы стали в стране обычным делом. И когда мы подъехали к ресторану, в котором намечалось проведение свадьбы, оголодавшая шпана, подогнала бульдозер прямо к его входу, и нагло потребовала бутылку. И, конечно же, под прицел их пристального внимания попал свидетель.
Крики: Где водка? продолжались и за столом, когда гостям предложили учиться балдеть от минеральной воды. Я абсолютно трезво зачитывал тосты, которая давала мне симпатичная свидетельница, и люди абсолютно трезво хлопали в ответ. Конечно, говорить о полном отсутствии на этой свадьбе алкоголя не приходилось — спиртное было, но выставлять его на столы запрещалось. И потому, медленно и уверенно толпа насобачилась так, что торжество прошло с настоящим русским размахом.
И вот, когда мне надоело выступать в роли свидетеля на чужих свадьбах, я начал охоту за девушкой своей мечты.
В июле 1991 года, мы с Вэлом поехали на автобусе в Польшу. Вэл – это мой армейский друг, которого на самом деле зовут Владимир Шепелев. Это прозвище он придумал себе сам, и потихоньку приучил к нему других. И, наверное, правильно сделал – зачем ждать, пока какой-нибудь клоун прилепит к тебе кличку, какая тебе не нравится. Когда, мы с Вовкой попали служить в московскую пожарку, его направили в один из самых страшных батальонов, охраняющих нефтеперерабатывающий завод в Капотне. Страшный он был потому, что являлся самым неуставным батальоном в нашей воинской части 5102. Некоторых молодых солдат возвращали из Капотни назад в часть с тяжелыми моральными травмами – не в силах терпеть издевательства старослужащих, они писали на них заявления в военную прокуратуру, и получали в ответ возможность служить в более спокойном месте. При этом стариков сажали в дисбат – дисциплинарный батальон, в котором существует дикая по всем категория муштра без зачета срока службы. Отбывание наказания в этой особой воинской части может доходить до трех лет, после чего солдата возвращают дослуживать назад.
Вэл начал свою армейскую службу по-другому — в первой же серьезной стычке, он стал защищаться от оравы 'дедов’ с лезвием в руках, чем образумил большинство из них. Такие слухи мы получали из Капотни, и были рады, что наш друг держится. Хотя держаться в армии приходилось всем. Военная часть 5102 была зажравшейся московской частью, и на столах солдат всегда находилась красная рыба и гречневая каша — огромная роскошь для большинства армейских подразделений того времени. Дедовщина здесь процветала с особым размахом. Мы контролировали половину Москвы несколькими десятками караулов, а, учитывая, что Москва горит, каждые восемь минут, работы хватало всем. В то время, московская пожарка считалась одним из самых опасных мест прохождения службы. Пожарных било током, обжигало раскаленным битумом, рвались в огне газовые баллоны, и везде опаснейший угарный газ. А на молодых солдат ложились еще и разбор горящих конструкций и издевательства старослужащих, искавших любой повод, чтобы всадить тебе хорошего пинка или ударить по каске пожарным стволом ‘А’, который при полном напоре воды, способны удержать лишь несколько человек. Кстати, именно в армии, я узнал, что людей, которые тушат пожары, надо называть не пожарники, а пожарные, а шланги – это вовсе не шланги, а пожарные рукава. Так как эта терминология внушалась нам кулаками, запоминалась она очень быстро.
Разбор строительных конструкций – самое тяжелое дело на пожаре. Один раз, демонтируя крышу едва потушенного одноэтажного деревянного дома, я провалился сапогом в прогоревший каркас. Распластавшись на крыше, я не упал в раскаленные угли только потому, что она не прогорела окончательно. При большом пожаре Москва может сгореть за день – настолько близко деревянные дома стоят друг к другу. Ничего не изменилось с 1812 года, когда Кутузов сжег ее полностью за несколько часов, чтобы она не осталась французам.
Были у нас в части и героические личности. Так один из самых уважаемых офицеров – капитан Юрченко – тот самый человек, по биографии которого сняли знаменитый фильм ‘34 скорый’. Этот фильм делали по мотивам реального события. Горел поезд «Юность», следовавший из Москвы в Ленинград. Среди прочих пассажиров были восемь курсантов Ленинградского пожарно-технического училища, которые помогали спасать людей из пылающего поезда. Одним из них и был капитан Юрченко. Армия – экстремальный и полный событий эпизод моей молодости. Чтобы описать все приключения, которые были там с нами, надо писать отдельную книгу. Но сейчас я хочу рассказать вам совсем другое.
В целом наша экскурсия в Польшу прошла весьма интересно. Как вы знаете, эта страна являлась нашим союзником, но впоследствии изменила свой внешнеполитический курс, и вошла в НАТО. В тоже время эта наименее привлекательная страна для эмиграции, из-за чего ее мононациональность самая высокая в мире. Способствуют этому законы страны, запрещающие беженцам иметь работу и получать дотации от государства, поэтому многие эмигранты шлепают через нее транзитом, даже не оглядываясь. Другими словами, лозунг: Польша для поляков – здесь очень популярен.
Еще один любимый у поляков лозунг: Во всем виновата – Россия, из-за чего русофобия достигает здесь немыслимых пределов. Русские являются для поляков историческими врагами, впрочем, как и немцы, и все из-за того, что поляки имеют одну из слабейших армий в мире. История знает не мало примеров, когда военные вторжения в Польшу заканчивались успехом для агрессоров, при этом польские владения назывались польским наследством. В 1772 году начался 1 раздел Польши, в 1793 – второй, а в 1795 – третий, после которого Польша прекратила свое существование, как независимое государство, до освобождения ее Наполеоном. Не смотря на то, что по Польше регулярно гуляли сапоги иностранных интервентов, а сама она исправно платила им контрибуции, поляки называли свою страну и свое вечно проигрывавшее войско: Великое княжество польское и великое войско польское. В 1918 году американский президент Вильсон дал полякам настоящую независимость, но во время мировых войн Польша была снова поделена воюющими сторонами. Причем грызла Польшу не только Россия, но и Германия и Австрия, однако, ненависть к русским переполняет польских граждан почему-то больше всего.
Впрочем, мы этой ненависти особо не чувствовали, так как с поляками не общались, а устраивали в гостинице банкеты с нашими туристками. И вот однажды, когда мы с Вэлом в очередной раз устроили любовные посиделки с девушками в гостиничном номере, наш отдых прервали крики местных хулиганов.
- Русские. Давай водка! – кричали они разными голосами, наверное, для того, чтобы мы поняли, что их достаточно много, чтобы набить нам по морде.
В то время Польша была огромным потребительским рынком, куда с России везли много вещей, которые поляки покупали с большой охотой. Это были фотоаппараты, бензопилы, часы, и даже алкогольные напитки. Но в данной ситуации было видно, что поляки хотят напиться совершенно бесплатно. Их наглость вынудила нас вылезти через окно на улицу, где после словесной перебранки на двух языках, Вэл сел на шпагат, чтобы показать, что он отчаянный каратист. А может – гимнаст. В любом случае, это выглядело очень смешно – вокруг нас крутилась куча сердитых хулиганов, которые желали опрокинуть стопарик за великую Польшу, а Вэл тешил себя акробатическими упражнениями. Увидев, что уступать мы не собираемся, вожак шайки закатал штанину, и обнажил огромный шрам, похожий на рубец от топора. При этом, он стал утверждать, что шрам, остался после того, как он срубил ногой дуб. Я покрутил палку от дерева перед его носом, и он успокоился, а потом, мы объявили полякам свои условия – они получат водку только в том случае, если купят ее за деньги, и мы выпьем ее вместе с ними.
Поляки оказались неугомонными собутыльниками, а вожак со шрамом — веселым балаболом. В порыве чувств, я подарил ему часы с русской эмблемой, после чего поляк убежал домой и вернулся с большим магнитофоном. Предвкушая дорогой презент, я уже хотел взять его в руки, но поляк нажал на кнопку и, пространство наполнилось какой-то польской электронщиной. Потом, он вынул из магнитофона кассету и сунул ее мне в виде подарка.
Когда мне надоело сидеть с поляками, я отвел Вэла в сторону и сказал, что хочу посетить Германию, и попросил передать руководителю нашей туристической группы, что, в Россию я приеду сам. Какие у меня были дела в Германии, Вэла не интересовало, но он знал о моем нелегальном переходе советско-польской границы, и понял, что мне снова захотелось экстрима.
И вот я еду в поезде Варшава — Франкфурт на Одере. Как я добрался до вокзала и купил билет в Германию остается великой тайной пьяного путешественника. Во всяком случае, отсутствие визы в моем паспорте, кассира абсолютно не смутило. Где-то вдалеке, Вэл и кучка эмоциональных поляков обсуждают мировые новости, а я сижу в купе и болтаю с двумя милыми попутчицами. Одна из них симпатичная девушка с Симферополя, которая едет к своему мужу немцу, а вторая – самая настоящая немка. Через несколько часов, в поезд заходят польские таможенники, и вяло обходят вагон, проверяя паспорта и чемоданы. Девчонки держат документы в руках и ждут, - наше купе самое последнее в вагоне. А вот мне даже нет смысла доставать свой паспорт, потому что визы там нет. Единственное, что приходит на ум – это попытаться перехитрить таможенников, и как только один из них показывается в нашем купе, я встаю и с наглым видом прохожу мимо него в коридор.
- Проше пашпорт, - кричит мне вслед таможенник.
- Проверили уже. Я из другого купе, заходил к девушкам в гости, - отвечаю я с улыбкой и направляюсь вперед по коридору.
Таможенник кивает головой. По-моему, ему настолько все равно есть ли у меня паспорт, что он даже не стал уточнять из какого я купе. Я же с умным видом прохожу мимо остальных таможенников по коридору в дальний тамбур, и с удивлением обнаруживаю, что наш вагон в поезде самый последний, потому что дверь ведет прямо на улицу. Я дергаю за ручку, и… она свободно открывается. В этот момент таможенник из нашего купе выходит в коридор и переходит в следующий вагон. Самое время вернуться назад. Попутчицы встречают меня удивленными взглядами. Поезд медленно трогается с места и едет вперед еще около часа, подъезжая к границе с Германией.
И вот новая проверка документов. На этот раз в вагон заходят польские пограничники. Уличив момент, когда они разбрелись по разным купе, я быстро иду в тамбур и, открыв дверь вагона, соскакиваю на рельсы. Подождав несколько минут на улице, и увидев в окно нашего купе, что пограничники проверили документы у моих попутчиц и вышли в коридор, я захожу в вагон в другую дверь. После этого, кошачьим шагом юркаю в свое купе.
Странная граница! Мне удалось перехитрить сначала польских таможенников, а потом и пограничников, и никто из них не увидел, что в моем паспорте нет немецкой визы. А в это время поезд начинает медленно двигаться к пограничной реке, которая называется Одер.
И вот я снова на территории Германии. Только уже не демократической, и не федеративной, а объединенной. Долгое время, ей, как проигравшей в мировой войне, стране, запрещалось воевать и тратить деньги на разработку вооружения. Из-за этого, немцы очень быстро восстановили свою экономику, но боевой дух в их крови не угас, и едва они стали членом блока НАТО, которому американцы дали команду ‘Фас’ на Югославию, заскучавшие по военной славе немецкие солдаты с остервенением накинулись на беззащитную страну. Также немцы принимают активнейшее участие в акциях НАТО в Афганистане, Сербии, Македонии, Косово и Сомали.
Наш поезд прибыл во Франкфурт на Одере – этот город одновременно находится и на территории Польши и Германии, только польская часть называется Слубице. Разделили его после второй мировой войны по реке Одер. Нас снова штурмуют пограничники, но на этот раз вместо пашпорта, они хотят видеть аусвайс, потому что это уже немецкие пограничники. Немецкая речь вызывает улыбку — так и думаешь, что сейчас они ворвутся в купе и станут требовать: яйко, курка и млеко. Я опять иду в дальний тамбур, чтобы обмануть пограничников уже проверенным способом – выйти на улицу через заднюю дверь, а потом зайти через переднюю и юркнуть в свое купе. Однако, хитрые немцы, окружили поезд целой оравой, и в результате, я оказываюсь у них в плену, в привокзальной тюрьме города Франкфурта. Мое нарушение – это въезд на территорию Германии без визы. В камере, куда меня привели, уже сидел какой-то вьетнамец, чьи карманы были набиты венгерскими, югославскими, польскими, чешскими и болгарскими деньгами, которые он показывал мне с великим азартом. Что он хотел на них купить в Германии, я так и не понял, все эти деньги – абсолютно не конвертируемая валюта в стране, имеющей вполне устойчивую немецкую марку. Разговаривать с вьетнамцем не получается, - похоже он изображает из себя тюремного авторитета, развалившись на единственной лавке, и при этом абсолютно не знает русского языка. - Москва, - то и дело твердит он.
- Ханой, - отвечаю, я ему. Вот и вся наша беседа. Через пару часов немцы выпускают меня из клетки и сажают поезд на Варшаву, поставив в паспорте: ‘Цурюк же вижн’, что означает, что в ближайшее время в Германии меня не ждут. К тому времени я уже полностью протрезвел и вспомнил, что наша туристическая группа, включая Вэла, утром должна будет уехать в СССР. Но так как поезд тоже приходит в Варшаву утром, то доехать до гостиницы я не успею. И вот я еду назад в Польшу. Еду, абсолютно не подозревая, что эта удивительная и строго выстроенная цепь приключений, включая, это путешествие в Германию и несколько часов отсидки в привокзальной тюрьме, ведет меня к моей будущей жене. Настолько удивительная, что есть смысл рассказать о ней более подробно. Приехав в Варшаву, я сразу же направился на привокзальный рынок, который был крупнейшим вещевым базаром страны, да и вообще крупнейшим рынком в Восточной Европе. Так как, я не преследовал первоначальной цели возвращаться в Липецк на поезде, то мне потребовались польские деньги, чтобы купить билет. На рынке длинными рядами сидели спекулянты из России, которые мешками везли сюда товары повышенного спроса. Сидели по-татарски, расстелив подстилки и вывалив под ноги чайники, фотоаппараты, подзорные трубы и многое другое, что поляки брали с большой охотой. Я тут же присоединился к спекулянтам, и разложил на куртке несколько десятков часов и фотоаппарат ‘Зенит’. Так как валюту из СССР провозить за границу запрещалось, я набил в Липецке часами полные карманы. Поляки очень ценят наши механические цены, особенно, если на них есть символика – такие часы идут на Запад иностранцам. Но едва я развалился на земле, приняв позу опытного спекулянта, и успел втереть какому-то польскому мальчику пару часов, как увидел невдалеке знакомые лица. Лица нагло шли между торговых рядов, лопоча на польском языке и убеждая русских торгашей, отдавать им, товар оптом. И самое смешное было то, что они шли по торговому ряду, на каком сидел я, и направлялись прямо ко мне. Вот и чудеса. Поляками оказались два моих друга из Липецка: Олег Цвенгер и Сергей Серпуховитин. Предвкушая эмоциональную встречу, я наклонил голову, чтобы нельзя было разглядеть лицо, и едва они подошли ко мне, и начали сопливить о том, чтобы я отдал им часы в два раза дешевле, но зато всю партию, я поднял глаза и улыбнулся прямо до ушей. Какие эмоции испытали при встрече мои друзья, вам остается только воображать. Олег Цвенгер – истинный ариец, или как выразиться более понятно – немец по — национальности, также как и Вэл служил со мной в армии. Он был в нашей пожарной части связистом и прославился тем, что впервые за всю историю российской армии, провел на солдатскую присягу негра. А произошло это так. Работая в штабе командирским связным, Олег имел возможность трепаться по телефону с любым, с кем захочет. Конечно же, для восемнадцатилетнего солдата, который месяцами не видит девушек, это было большое преимущество – и вскоре у Олега был довольно внушительный список девочек, которым он названивал ночи напролет. Была в этом списке и девчушка с сексапильным голосом, по имени Лена-дискотека. Ее телефон передавался связистами от призыва к призыву, но все это время она болтала с солдатами, никогда не с кем не встречаясь, и из-за этого слыла таинственной и желанной незнакомкой. Названивал ей и Олег. И вот в один прекрасный момент Лена призналась ему, что на самом деле она — мальчик по имени Артур, который просто от нечего делать прикалывается над солдатами. Олег, конечно же, опешил, и может быть из-за этого дал согласие на то, чтобы провести Артура в часть, когда тот высказал желание посмотреть, как молодые солдаты принимают присягу. - Никогда не видел этого, - сказал ему Артур. – Наверное, очень интересно.
- Ну что ж, приходи, - произнес Олег.
- А ничего, что я немного смуглый? - спросил Артур.
- Да какая разница, - ответил Цвенгер, не понимая подвоха. – Приходи, я встречу. Какого же было его изумление, когда у ворот контрольно-пропускного пункта нашей части, он увидел улыбающегося во весь рот, негра. Артур, оказался довольно компанейским парнем и при этом абсолютно чисто владеющим русским языком – недаром его не могли раскусить несколько призывов солдат. Так как деваться Олегу было некуда, то он решил исполнить данное ему слово, и провел его в нашу часть. Офицеры открыли рты, когда увидели на плацу улыбающегося африканского туриста с темных очках на черном лице, а рядом доброго солдата Олега Цвенгера, объясняющего Артуру, что и где находится в нашей военной части. Последствия были такими: Артура дипломатично вытолкали за КПП, а Олега сняли с должности и отправили дослуживать на Капотню к Вэлу. И это еще было мягкое наказание, так как во времена СССР ему могли бы легко впаять сотрудничество с натовской разведкой и отправить пилить дрова на Север. Наказали и солдат, пропустивших Артура через контрольно-пропускной пункт. К сведению тех, кто не служил — в каждой военной части есть особый отдел государственной безопасности, который следит, чтобы тайны армии не уходили за стены военного городка. А вот негр в части – это не просто ЧП, а катастрофа, из-за которой могли полететь со своих должностей и сами комитетчики. Может быть, поэтому, скандал был замят, и Олег Цвенгер не стал государственным преступником. Что касается, Сереги Серпуховитина, то он приехал в Липецк из Старого Оскола с практически пустыми карманами. Мы познакомились с ним еще в институте, и, именно, тогда он начал свои первые шаги в бизнесе, проявив неординарное мышление в поисках интересных тем. В начале своей бурной предпринимательской деятельности, когда он еще практически не имел средств к безбедному существованию, ему приходилось жить в разных съемных квартирах, и даже арендовать комнату в полуразрушенном доме. Но потом, его положение выравнялось, и Сергей превратился в довольно известного и успешного липецкого предпринимателя. Совместный бизнес Олега Цвенгера и Сергея Серпуховитина начался, именно, в Польше. Хитрецы зарабатывали тем, что покупали товар, прикидываясь польскими скупщиками, а потом везли его в магазин и сдавали в два раза дороже. Оказывается, они уже провели тут несколько месяцев. Мы так обрадовались нашей встрече, что тут же поехали в ресторан, делясь рассказами, про свои приключения. На следующий день они привезли меня назад на рынок, купив у меня фотоаппарат, что давало мне железную надежду на приобретение билета на Родину. Но, когда я направился в сторону вокзала, произошло еще одно неординарное событие. Я снова увидел на рынке знакомое лицо, и от этого мой рот открылся еще шире. Да это же — турист из нашей группы! Так, значит,
группа еще не уехала? Я подбежал к туристы и дернул его за рукав. - Вы что не уехали?
- Нет. Ищем Вэла. Он сказал. Что пошел покупать подарки на рынок и исчез.
- Так вы же должны были уехать еще вчера?
- Да нет. Вот только собираемся. А ты где был? Руководитель группы тебя искала. Пошли к автобусу! Надо же, я опять перепутал дни. Как тогда в Америке, когда мы с Димой опоздали на самолет.
Странно. Когда мы подошли к автобусу, Вэл уже сидел на своем месте. Женщина – руководитель нашей туристической группы, махнула мне, ни о чем, особо не спрашивая, хотя и была удивлена. Автобус должен был уехать два часа назад, если бы группа не решила заехать на этот рынок, где мой друг Вэл растворился среди торговых павильонов, заставив всех томиться в ожидании. И это позволило мне вернуться в Липецк вместе со всеми. Конечно же, наша группа встретила меня глазами размером с чайные блюдца, и ее восторгам от моего посещения немецкой привокзальной тюрьмы не было предела. А теперь самое интересное. По приезду домой , мы с Вэлом решили пойти в ресторан ‘Липецк’. Вечером, я подъехал к нему, поставив машину недалеко от входа, рядом с которым находится небольшой фонтан. Так вот, именно, у этого фонтана, и стояла моя будущая жена Таня. Она задержалась там, буквально, на минуту, но этого было достаточно, чтобы я набрался смелости и подошел к ней познакомиться. Девушка понравилась мне настолько, что я подвез ее до ее дома, и до самого утра убеждал в подъезде выйти за меня замуж. И, вот, на следующий день мы отнесли с ней заявление в загс, поставив в ступор друзей и знакомых. Только не разевайте рты, от удивления – иногда надо действовать решительно. А еще через несколько дней, мы стали знакомить друг друга с родителями, которые, надо отдать им должное, отнеслись ко всему происходяшему, с пониманием. А теперь несколько слов о невесте. Таня родилась в крохотном городке Восточно-тундровского района Чукотского автономного округа, под названием Билибино среди месторождений россыпного золота и огромных стад оленей, где ее родители работали на атомной станции. Ее самым знаменитым земляком считается первый заместитель Председателя Правительства России Игорь Шувалов. Потом Танины родители переехали в Воронеж, а она перебралась в Липецк. Поженились мы с ней через месяц после встречи — 16 августа 1991 года. 2006 г. В декабре нас снова пригласили в Москву и опять инициаторами приглашения стали ‘падонки’ – российские литераторы, которые пишут на контр-культурных сайтах в своих рассказах слова так, как они и слышатся в устной форме. Я уже рассказывал о них во второй главе и добавлю только, что положительным моментом этого движения, можно считать то, что любой троечник по русскому языку становится там реальным претендентом на лавры лучшего писателя, - ведь ему не надо ничего выдумывать, а просто писать так, как он пишет. В общем, чем больше ошибок в словах, тем круче твоя позиция в рейтинге движения, ну а самых неграмотных и в тоже время талантливых, торжественно объявляют – авторами. Признаюсь, что и на мой взгляд, среди этих литераторов есть, действительно, ржачные писатели. Вечеринка, на которую нас пригласили московские литераторы, называлась ‘Йопати – 5’. Она должна была пройти в клубе ‘7’, и для этого концерта я даже специально сочинил новый текст в виде приветствия, которую положил на одну из наших популярных песен. В приветствие я включил имена самых известных ‘падонков’, и эта песня вызвала на концерте большой взрыв эмоций. Главным организатором ‘Йопати 5’ стал Степан Еремин – видный представитель ‘падоночного’ движения. Сам Степан так описывает, кто такие ‘падонки’: - Падонок (падонак) - человек, способный абстрагироваться от социальных норм и правил (морально-этических и т. д.) в каких бы то ни было проявлениях своей воли. Креатив — продукт творчества падонка. А контр-культура — всеобъемлющее множество креативов. Степан родился в Новосибирске, но потом перебрался в Москву и стал заниматься различными Интернет-проектами и организацией ‘Йопати’ – тусовок ‘падонков’, где литераторы надираются в хлам и читают толпе свои новые вирши. Наша задача состояла в том, чтобы вызвать у этих людей праздник в голове и танцы в ногах, другими словами, мы должны были завести писателей уже, оказывается, знакомыми им нашими хитами. В принципе из-за того, что они знали наши песни, нас и пригласили. И вот мы в Москве в клубе 7. Это довольно уютный клуб со скромной сценой, на которой очень трудно разместиться вместе с аппаратурой. Но в целом звук был довольно впечатляющим, и настройки микрофонов показали вполне хороший результат. Наш выход на сцену сопровождался бурными криками и аплодисментами. Причем в клуб пришли даже те наши слушатели, которые не имели к падонкам никакого отношения, а просто захотели попасть на наш концерт. Первая песня доставила посетителям огромное удовольствие – как я уже написал, там звучали имена присутствующих на встрече литераторов, но сам текст по отношению к ним был полон иронии. Так что писатели бросились в пляс практически сразу. А вот на песне Угонщик, зал уже водил хороводы. Меня и самого удивляет ее популярность, ведь я сочинил ее за пару часов. Одетые в белые купальники, танцовщицы Мила Васюкова и Ирина Басалай заводили толпу веселыми танцами и были в центре пристального внимания выпивших литераторов. В Москву мы приехали в том же составе, в котором ставили на уши двухтысячный зал в Воронеже я, Эдик Беспяткин, Миша Пищулин, Женя Пересторонин. А еще с нами поехала Женина сестра – бас-гитаристка Катя Пересторонина. Огромное впечатление произвела на всех песня Встреча – по всей видимости, литераторов очень зацепил и текст и исполнение. Да и вообще наша программа им понравилась – бутылками в нас никто не кидал, а фанаты даже брали автографы. Так что контр – культурные писатели на самом деле очень культурные люди.
|
